Невыносимо бороться против торжества плоти над разумом. Стефан был не способен воспринимать слова, мысли или поступки. Все затмевала кононада влажной крови, которая выжигала иссушенные вены и раздирала горло. Единственное, что ему хотелось сейчас, это испить ее солоноватый вкус. И все меньше Стефана беспокоил источник благостного наслаждения. Он пытался гнать от себя это наваждение, но понимал, что проигрывает. Разгромно проигрывает вездесущей крови.
Кровь на губах Клауса завораживала и манила. В следующее мгновение Стефану показалось, что его услышали и решили исполнить его единственное желание - Первородный в одну секунду оказался подле него. Стальные пальцы сжались на горле и вампир был благодарен за этот жест, принесшей как острую боль, так и утешительное забытье, отвлекая от жажды. Страхи, которые терзали Стефана были озвучены Клаусом и каждое слово клеймом врезалось в мысли - он вампир и бороться против этого глупо. Все, на что был сейчас способен  Стефан - крепко зажмуриться. Больше всего он боялся, что Древний действительно вынудит, заставит его подчиниться. Но уступить - значит проиграть. Сделать это нужно с достоинством, по максимуму получив от этого выгоду. Задержав дыхание, как можно дальше отворачиваясь от желланой жертвы, он молил об одном - силе, что поможет ему выполнить задуманное.
Жесткий смех Клауса вернул ощущение реальности. Стефан позволил жажде взять вверх, но лишь для того, чтобы почувствовать прилив злой силы. Он зарычал и  оттолкнул от себя девушку, а в следующий миг набросился на Клауса, который, судя по всему, не ожидал удара. Они покатились в пожухлой траве, оказавшись сверху, Стеф из последних сил вжал Первородного во влажную землю, сдавливая его горло локтем. Он понимал, насколько смехотворны кажутся его попытки противостоять, но унижения претили ему.
- Ты можешь делать, что тебе угодно. - судорожно выдохнул он. - И я  готов подчиняться. Прошу лишь одного - понимания.